Владимир Ильич Ленин

         и встал Калинин

*

.

Слёзы не сжуешь
           с усов и щек.
Выдали.
   Блестят у бороды на клине.
Мысли смешались,
         голову мнут.
Кровь в виски,
      клокочет в вене:
— Вчера
      в шесть часов пятьдесят минут
скончался товарищ Ленин! —
Этот год
      видал,
      чего не взвидят сто.
День
   векам
      войдет
         в тоскливое преданье.
Ужас
   из железа
      выжал стон.
По большевикам
          прошло рыданье.
Тяжесть страшная!
      Самих себя же
            выволакивали
                  волоком.
Разузнать —
      когда и как?
            Чего таят!
В улицы
   и в переулки
         катафалком
плыл
   Большой театр.
Радость
   ползет улиткой.
У горя
   бешеный бег.
Ни солнца,
          ни льдины слитка —
всё
      сквозь газетное ситко
черный
   засеял снег.
На рабочего
      у станка
весть набросилась.
         Пулей в уме.
И как будто
      слезы́ стакан
опрокинули на инструмент.
И мужичонко,
      видавший виды,
смерти
   в глаз
      смотревший не раз,
отвернулся от баб,
         но выдала
кулаком
   растертая грязь.
Были люди — кремень,
              и эти
прикусились,
      губу уродуя.
Стариками
          рассерьезничались дети,
и, как дети,
          плакали седобородые.
Ветер
   всей земле
          бессонницею выл,
и никак
   восставшей
         не додумать до конца,
что вот гроб
      в морозной
             комнатеночке Москвы
революции
           и сына и отца.
Конец,
   конец,
      конец.
         Кого
уверять!
      Стекло —
         и видите под…
Это
       его