II
В Париже
за год до этого срока
был созван
международный конгресс.
В нем —
гнева рабочего
будущий рокот,
он —
бури грядущей
дыханьем согрет.
Здесь классовый разум
взвивал
свое пламя,
пути освещая
великой вражде:
на нем —
знаменитейшими умами
представлены силы
тогдашних вождей:
Из Франции —
Гэд;
от Германии —
Бебель;
от Австрии —
Адлер;
суровая рать;
и наши
российские
топи да степи
Плеханов с Лавровым
пришли представлять.
И по предложенью
француза Ляви́ня,
чтоб воля трудящихся
стала видней,
Конгресс
постановление принял
о международном
рабочем дне.
А так как сказано
было выше,
что к 1-му мая
призвал Сан-Луи́с, —
решили,
чтоб всюду рабочий вышел
в тот день
демонстрировать
силы свои.
Француз Трессо́
сказал, что постольку
манифестации
хороши,
поскольку
всеобщая забастовка
мир
буржуазии
устрашит.
И вот,
когда — казалось бы — вспыхнет
в рукоплесканиях
бурных зал,
от Германии
Вильгельм Либкнехт
вышел
и слово «против»
взял.
Он — был против
немедленных действий,
против
возможности их провести.
Так
на заре партийного детства
порыв борьбы
осторожно стих.
Либкнехт искренне
предан долгу,
давит собрание
доводов пресс,
и —
всеобщую забастовку
большинством
отвергает конгресс.