[ПЕРВАЯ РЕДАКЦИЯ]
ГЕРОИЧЕСКАЯ МЕЛОМИМА
I ЧАСТЬ
Четыре глашатая вышли с четырех сторон потушенной арены. На каждом
светящаяся цифра 1, 9, 0, 5, — становятся вместе, собирают год.
1-й глашатай
1905!
1905!
Семнадцатым
годом
горд —
оглянись
и вспомни опять
пятый
горящий год.
2-й глашатай
Шутки
любит цирк.
Но между
шуток веселых
вспомни,
как мёрли отцы
в запоротых
городах и сёлах.
3-й глашатай
Еще и сегодня
расслышат потомки
в громах
черноморского рёва,
как шел
один
броненосец «Потемкин»
на всю
эскадру царёву.
4-й глашатай
Земля
и море
кровью багримы.
Под пулями
падали неисчислимо,
как пал
машинист Ухтомский,
и складывал
полковник Р_и_ман
трупы,
как в штабель доски.
1-й глашатай
Звезда Советов,
над миром лучись,
на земли наши,
что ни случись,
не ступит
вражья нога.
Товарищ,
сквозь смех
смотри и учись
До дна
ненавидеть врага.
4-й глашатай
Глядите:
кровавую кашу наваря,
царь
расхлебывает
9-е января.
Разворачиваясь по всему барьеру, разукрашенные военные несут распластанные
штаны. Бесконечная лента скрывается в дворцовых воротах, а из дворцовых
ворот — бесконечная лента с узелками, скрывающаяся под вывеской «Прачка
двора его величества». Посредине сцены очкастый обыватель — рыжий — пристает
к главному военному.
Рыжий
Куда это
штанов такое количество?
Военный
Их величеством в стирку сданы.
Нехватка в штанах.
Его величество
вынужден
ежеминутно
менять штаны.
Арена тухнет. На арене один музыкальнейший клоун в огромной, набок, короне
поет, вызванивая на водочной бутылке.
Клоун
Царь испугался,
издал манифест:
мертвым свободу,
живых под арест.
Ну и конституция —
сахар и мед.
Мертвым свобода —
живым пулемет.
Рот, улыбайся,
радуйся, народ!
Мертвым свобода —
живым…
наоборот.
Клоуна закрывают пять экранов. На каждой створке появляется манифест:
Божьей милостью
Мы,
Николай Вторый, и т. д.
Когда манифест окончен, сквозь него проступает кровавая лапа:
Руку приложил —
Трепов.
Экраны подымаются, на арене бал и пир. Гремит военный оркестр. Студенты,
барышни, офицеры. Два стола, убранные винами и поставленные так, что между
ними может проехать тюремная карета. Каждый приходящий несет лист манифеста
в виде огромной карты. Два присяжных поверенных, лощеные и во фраках,
бросаются друг к другу через всю арену.
1-й присяжный поверенный
Петр Петрович?!
Разрешите лобызнуть.
Пошла
история
с нового абзаца.
2-й присяжный поверенный
Окончилась,
окончилась забастовочная нудь.
Иван Иваныч —
разрешите облобызаться.
Музыка. Парочка — студент и барышня — вальсирует.
Студент
(восхищенной барышне)
Вы звезда
моего
студенческого небосвода…
Наступил на мозоль?
Прошу прощения.
У нас свобода,
свобода-свобода.
Свобода совести,
собраний
и…
обращения.
Гости расступаются. Сквозь бал проезжает черная тюремная карета. Упряжка —
собаки. На козлах собака-городовой. По бокам собаки-конвоиры. Музыка.
Парочка. Штатский во фраке и дама.
Штатский
Поцелуйте!
Дама
Нахал!
Штатский
Отдайтесь…
Дама
Идиот.
Штатский
Вам гнев
к лицу,
разозлитесь и гляньте.
Мадам, разрешите…
(шпилит красную ленточку)
вам так идет!
Нацепите
этот
красный бантик!
Пары жмутся и расступаются. Громыхает черная тюремная карета. Снова музыка.
Парочка. Гвардеец и мадмуазель.
Гвардеец
Довольно вальсом
потеть и мокнуть,
не хотитца ль проттица
по лону гравия?
Мадмуазель,
позвольте чмокнуть.
Ах, не сердитесь, —
теперь равноправие.
Опять расступаются пары. Новая тюремная карета. За ней вторая и третья.
Проехали. Генерал подымает бокал. Гости чокаются.
Генерал
Господа!
Потушена лава
революционного кратера.
Кон-ссти-туцция!
Давно пора.
За его величество —
государя императора
гип-гип!
Ура-ура!
Гости подымают бокалы. Чокаются, размахивают картами-манифестом. Бросаются
друг к другу лобызаться, отставляют бокалы и складывают листы манифеста в
огромный карточный домик. По всему барьеру арены появляются толстенные
городовые. С верхней площадки — царишко, царица, министры. Все, раздувая
щеки, начинают дуть во всю силу. Карточный домик разлетается. От дутья
затухают лампы, разбегаются гости. В эту минуту из-под купола падает
брошенная бомба. Бомба разрывается, рассыпая листки прокламации по всему
цирку. Городовые и прочие дующие в испуге разбегаются. В разных концах арены
разные люди по-разному пробегают и читают прокламацию.
Обыватель берет прокламацию — пробегает, бросает и убегает. Поп пробегает
прокламацию, крестится и бежит. Богач — рвет и сжимает кулаки. Крестьянин —
любовно разглаживает, кладет за пазуху. Рабочий вчитывается, — зовет других,
все серьезно и радостно слушают.
Один
«Дана свобода собраний,
но собрания оцепляются войсками».
Другой
«Дана свобода слова,
но цензура осталась неприкосновенной».
Третий
«Дана неприкосновенность личности,
но тюрьмы Переполнены заключенными».
Первый
«Необходимо быть всем настороже
и готовыми к бою».
Бежавшие с перепугу городовые осторожно приближаются к месту взрыва. Видят
мирно читающих, бросаются со всей смелостью. Рабочие разбегаются.
Полицейский бросается за одним, другой в это время наклеивает ему
прокламацию на спину. Хохот. Городовые бросаются за наклеившим. Наклеивший
ловко взбирается на трапецию. Городовые за ним, неуклюже путаясь в шашках и
кобурах. Рабочий перебрасывается с трапеции на трапецию, расшвыривая
прокламации. Городовые бросают погоню. Один толстяк повис на трапеции на
собственной шашке. Городовые обтирают вспотевшие лбы. Всматриваются. Пятятся
перепуганно. На длинных худых ногах-ходулях входит рабочий, на рукавах,
как крылья, ленты с надписью «Забастовка». Рабочий взмахнул рукой. С другого
конца кубарем катится полиция, следом тачки, на которых рабочие с грохотом
вывозят фабрикантов. Все прокатываются между ходульных ног.
Рабочие
(напевают)
Виттевскую
куцую
к черту конституцию.
Выплюнем,
не прожуя,
царские подачки,
из России
буржу_я_
вывози на тачке.
Загораются киноэкраны. На экране идущий поезд, на другом идущая конка, на
третьем — работающий завод. Рабочий взмахивает рукой — замирает на
остановленном кадре поезд, останавливается конка, цепенеет завод. Рабочий
взмахивает рукавом — тухнут фонари. Полная темь.
1-й глашатай
Перекидывалась забастовка
2-й глашатай
от завода к телеграфу,
3-й глашатай
от телеграфа к вокзалу,
4-й глашатай
от вокзала к п_о_рту.
1-й глашатай
300 000 бросило работу.
Праздник перед боем,
и по городу праздному
каждый
к бою
готовился по-разному.
Прожектор освещает разные углы арены и цирка, выделяя готовящиеся группы.
Диван. На диване двое лощеных либералов с чаем и с резолюциями. Нервничают,
подымаются, надевают шляпы, потом снимают опять и садятся и снова
вскакивают.
1-й либерал
А по-моему,
кадеты
с приветственной речью
должны
к забастовщикам
выйти навстречу.
2-й либерал
Не надо
репутацию
марать впустую.
Забастовали без нас —
и пусть бастуют.
1-й либерал
А по-моему,
и т. д.
Фруктовая лавочка. Подходят покупатели. Покупают пустяки. Показывают
пароль. Оглядываются, распахивают пальто, передают патроны и оружие.
Скрываются. Лавочка отодвигается, под ней типография. Выходят люди с кипами
и свертками прокламаций. Лавочка становится на место.
Церковный иконостас. Поп благословляет дубинки, кастеты и револьверы
черносотенцев.
Поп
Христолюбивые воины,
по совету иерея
бейте жидов —
и еврея и не еврея.
Сообразно моему
евангельскому сану
сам я,
конечно,
мараться не стану.
Верноподданные чувства
погромом ознаменя,
братие черносотенцы,
кройте за меня.
Во имя отца
и сына
и святого духа,
крамольникам
кастетом
въезжайте в ухо.
Прожектор освещает группу рабочих. Вокруг станка разбросанные и уносимые
кинжалы и пики.
1-й рабочий
У каждого завода
кровища лужею.
2-й рабочий
Довольно терпеть.
Товарищи, к оружию!
Арена тухнет. Выходят глашатаи.